Костюм Шляпника — Мастер-класс — LiveJournal
diman_krapov
Костюм Шляпника
Приветствую!
Недавно посмотрел фильм «Алиса в стране чудес», был поражен красотой костюмов и декораций. Дизайнеры фильма потрудились на славу.
Итак, вдохновившись просмотром фильма, сделал костюм Шляпника. Вышло потрясающе. В группе у моего сынишки, все дети визжали от восторга на празднике! А «маленькие Алисы» выпрашивали пирог вырастай-ку! 🙂
Может и Вам захочется сделать такой костюм, поэтому выкладываю инструкцию как сделать шляпу героя! Если понравится подскажу, как я сделал оставшиеся части гардероба
Нам понадобиться:
- Картонная коробка
- Клей
- Ткань
Высоту шляпы можете выбрать на свое усмотрение, я же сделал ее равной высоте головы плюс еще половина.
Разлинуйте картон вертикальными полосками через 2-3 см
Затем, на расстоянии 4-5 см от нижнего края разрежьте картон.
Сверните заготовку в цилиндр и склейте ее с помощью липкой ленты. Вы уже получите представление о будущей высоте Вашего цилиндра, только имейте ввиду что окончательный результат будет ниже на 5-6 см
Теперь разрежьте по размеченым полоскам верхнюю часть цилиндра примерно до середины. Согните каждую полоску внутрь. Должно получиться так
Затем вырежте из картона большой круг, он придаст верхней части цилиндра объем. Сделайте еще один круг такого же размера. Один круг будет распоркой, для придания объема, а второй будет основным покрытием. Осталось сделать еще одну деталь из картона — поля цилиндра. Я вырезал круг размером таким же как и предыдущие два, только сделал его овальным и вырезал в центре отверстие равное диаметру цилиндра.
Советую сразу раметить ткань которой Вы будете декарировать шляпу, потому что когда шяпа уже будет собрана целиком это сделать будет гораздо сложнее
Теперь вставьте цилиндр в поля и закрепите его с помощью клея
Теперь вклейте верхнюю часть цилиндра
Чтобы сохранить горизонтальность верхней части шляпы закрепляйте «язычки» друг на против друга
Закрепите второй картонный круг сверху — это придаст гладкий вид.
верхней части шляпы.
Теперь возьмите бутылку воды и хорошо намочите поля шляпы с боков. Пока картон влажный сложите поля вверх и закрепите их чем-нибудь тяжелым. Когда картон высохнет Вы получите загнутые края шляпы
Закрепите зеленую ткань с помощью клея на боковой части шляпы. Обклейте таким же способом верхнюю часть и поля
Возьмите длинный шарф цвета лосося и повяжите его так чтобы он заканчиваля в области поясницы
Украсьте цилиндр перьями, пуговицами и проволочными спицами, закрепив их клеем. Вставьте за цветной шарф карточку с надписью 10/6. Цилиндр готов!
Теперь поройтесь у себя в шкафу, найдите коричневый длинный пиджак, яркий шарф, полосатые брюки, жилет и оранжевый парик клоуна соедините все это вместе и у Вас получится настоящий костюм Шляпника из «Алисы в стране чудес»
Вам понравилось? Смотрите еще несколько идей как делать прекрасные вещи своими руками.
«Безумные шляпники»,
или Как ртуть, подвижная мода и устойчивые токсины
Элисон Мэтьюс Дейвид (Alison Matthews David) — доктор наук, доцент Школы моды в Университете Райрсон (Торонто, Канада). Автор статей, посвященных дамскому костюму для верховой езды Викторианской эпохи, военной форме, синтетическим красителям, обуви, а также истории образования американского журнала Vogue; в настоящее время работает над книгой «Жертвы моды», которая готовится к печати в издательстве Berg Publishers.
В главе, посвященной модной индустрии и вошедшей в книгу «Облаченные в мечты. Мода и современность» (Adorned in Dreams. Fashion and Modernity), Элизабет Уилсон приводит цитату из знаменитой работы Фридриха Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» (1844): «Как это ни удивительно, изготовление именно тех предметов, которые служат для украшения буржуазных дам, сопровождается самыми печальными последствиями для здоровья занятых этим рабочих» (Энгельс 1955).
Хотя Энгельс был прав, указывая на вред, причиняемый здоровью рабочих, занятых изготовлением модных вещей для женщин, столь же критически можно было взглянуть и на головной убор, венчавший его собственную голову, — фетровую шляпу, которая в те времена была столь же непременным атрибутом типичного «буржуазного» костюма, как сюртук, панталоны и широкий галстук. В данной статье будут приведены аргументы в пользу того, что вещи из модного мужского гардероба, в частности фетровые шляпы, можно рассматривать, в том числе, с точки зрения того ущерба, который их производство причиняло как занятым в нем рабочим, так и окружающей среде в окрестностях, где были расположены мастерские по их изготовлению.
В основу этой статьи легли материалы, собранные при подготовке первой главы моей книги, посвященной истинным «жертвам моды» и исследующей, каким образом на протяжении всего XIX столетия одежда отнимала здоровье и у тех, кто ее создавал, и у тех, кто ее носил. Мы подразделяем это вредоносное воздействие на четыре категории: ущерб от взаимодействия с химическими агентами (сюда как раз относится хроническое отравление ртутью при производстве шляп), инфекционные заболевания, передающиеся контактным путем через текстильные изделия, несчастные случаи со смертельным исходом (пожары или затягивание в механизмы) и, наконец, механические повреждения из-за постоянного давления на те или иные части тела.
Первые три из названных нами четырех категорий долгое время оставались почти неизученными, поскольку историки моды в основном сосредоточили внимание на нескольких опасных предметах женского гардероба, способных стать причиной механической травмы, таких как корсеты и туфли на высоком каблуке. Эти предметы использовались в качестве отправной точки в дискуссиях о предполагаемом безрассудстве и иррациональном поведении женщин, готовых потреблять все, что предлагает им мода, а также в рассмотрении таких тем, как тендерные различия, сексуальность и власть. Кроме того, многие исследования, в том числе труды Энгельса, были посвящены тому негативному эффекту, который производство одежды оказывало на здоровье женщин, являвшихся основной рабочей силой в этой отрасли. Однако в данной статье мы обратимся к проблемам производства вещей, предназначенных для потребителей-мужчин и создававшихся рабочими-мужчинами, и постараемся оценить их с медицинской точки зрения.
Фетровые шляпы в основном делали и носили мужчины, они были изобретены мужчинами и для мужчин.
И хотя мужским шляпам нельзя отказать в функциональности, я тем не менее буду настаивать на том, что огромная доля товарооборота, приходившаяся на них в модной индустрии, позволяет рассматривать их как предметы «иррационального» вожделения и в этом плане ставит их в один ряд с модными предметами женского гардероба. Мы намеренно используем здесь слово «иррациональный», поскольку историю мужского костюма слишком часто пытаются представить как рациональное поступательное движение от роскоши XVIII века к простоте XIX века, являющееся свидетельством достигнутого мужчинами технологического и эстетического прогресса. Однако на протяжении почти двух столетий промышленная отрасль, выпускавшая предметы, предназначенные для того, чтобы защищать голову — средоточие разума, оставалась в центре внимания врачей, которые описывали и изучали ее как прямой источник неврологических заболеваний, превращавших ее работников в настоящих «безумных» шляпников. В 1844 году (то есть в том же году, когда Энгельс опубликовал свою работу «Положение рабочего класса в Англии») парижский карикатурист Жан-Жак Гранвиль высмеял тиранию моды, прибегнув к образу гигантского барометра из мужских и женских шляп, предупреждающего о резких изменениях модного стиля.
В сопровождавшей рисунок подписи он назвал портных и модисток зловещими «палачами» Королевы моды, которую изобразил в виде изысканно одетой великанши, вращающей колесо моды. Хотя Гранвиль обличал всех, кто был причастен к созданию модных вещей, как пособников зла, в отношении изготовителей шляп и других предметов модного гардероба (пускай и в меньшей степени) верно и обратное: они сами часто становились несчастными жертвами своего ремесла1.
В процессе исследования ущерба, нанесенного предметами одежды и другими текстильными изделиями здоровью человечества, обнаружились материальные свидетельства того, что нечто болезненное живет в самой ткани, из которой сделаны рассматриваемые объекты. Форму, в которой это выражается, можно назвать одновременно поэтичной и вызывающей содрогание. Например, как в случае с гибелью танцовщицы Айседоры Дункан в 1927 году, виновником которой стал запутавшийся в спицах колеса открытого автомобиля шарф. Глядя на вполне материальные остатки этого, невольно ставшего орудием убийства предмета, можно сказать, что на них словно запечатлено это трагическое событие: смертоносный фрагмент шали оказался туго перетянут (как будто «задушен») теми самыми нитями бахромы, которые и зацепились за колесо.
Фетровые шляпы из костюмной коллекции лондонского Музея Виктории и Альберта также одновременно завораживают и вызывают отвращение. Завернутые в сморщившийся блестящий целлофан, шляпы пугают не подозревающих об опасности зрителей словом toxic — «токсично» и картинкой с изображением черепа и перекрещенных костей на приклеенных к чехлам ярлыках. Столкнувшись с неопровержимыми доказательствами того, что старинные фетровые шляпы и сегодня, в 2011 году, продолжают оставаться источником токсичных веществ, мы попытаемся в рамках этой статьи найти ответы на два важных вопроса: каким образом шляпы становились причиной отравления ртутью и почему эта проблема в свое время была практически неразрешимой? Как показал Пол Бланк в своей весьма актуальной книге о предметах повседневного обихода, из-за которых здоровые люди превращаются в больных, шляпное производство — всего лишь одна из множества отраслей, где продолжают использовать токсичные вещества, несмотря на то что всем известно, какой это риск, и следуют «одной и той же тактике затягивания, отсрочки и откровенного отказа, когда речь идет о профилактике» (Blanc 2009: 3).
Как показывают научные изыскания хранителей из Музея Виктории и Альберта Грэма Мартина и Мэрион Кайт, многие старинные фетровые шляпы до сих пор содержат в себе достаточно ртути, чтобы причинить ущерб здоровью тех, кто имеет с ними дело, — в особенности здоровью хранителей, которым приходится «парить» помятые шляпы, чтобы вернуть им изначальную форму: «Ртуть или соли ртути присутствуют в большинстве изученных нами шляп; как выяснилось, это свойственно практически всем фетровым шляпам, изготовленным в период с 1820 по 1930 год» (Graham & Kite 2007: 14). В качестве превентивной меры они поместили всю сотню шляп, хранящихся в коллекции музея, в целлофановые чехлы2.
Небрежный, противоречащий канонам высокой моды стиль 1960-х годов неожиданно положил конец одному из самых долгих социальных обычаев — избавил мужчин от необходимости появляться в общественных местах в шляпе. Однако краткий исторический экскурс поможет современному читателю понять, сколь велико было значение шляпы в мужском гардеробе начиная с середины XVIII и вплоть до середины XX века (именно в этот период отравление ртутью было проблемой, от которой хронически страдали изготовители шляп).
Во многих культурах головной убор был центральной, ключевой частью всего костюма. Долгое время — до тех пор пока не было изобретено центральное отопление и не появился такой удобный аксессуар, как зонтик, — головные уборы выполняли важные практические функции, защищая головы своих владельцев от холода и воды. С шляпами были связаны сложные социальные ритуалы, которые нам, живущим в современном, «обесшляпленном» обществе, могут показаться странными и загадочными. Вместе с обувью шляпы потенциально составляли самую большую статью расходов, связанную с содержанием мужского гардероба. Представители рабочего класса старались покупать самые простые головные уборы из дешевых материалов, тогда как состоятельные мужчины в стремлении выглядеть элегантно, откровенно похвалялись своим богатством, украшая головы большими, экстравагантными и дорогими шляпами.
Уже в Средние века на смену мужским вязаным шапочкам стали приходить шляпы, сделанные из фетра. Процесс превращения содранной с убитого зверя шкуры в фетровую шляпу слишком сложен, чтобы описывать его в деталях.
Однако существует несколько источников, где подробно рассказывается об архаичных технологических приемах, которые производители шляп использовали в своем деле (Henderson 2001; Pufpaff 1995). Фетр — это нетканый материал, который может быть изготовлен непосредственно из волокон натуральной шерсти (например, овечьей) и ворсинок меха (от разных пушных зверей), а в наше время еще и из синтетики (Mullins 2009). Модные мужские шляпы не делали из овечьей шерсти, на их изготовление шел фетр, свалянный из подшерстка пушных зверей, которых отлавливали во время охоты или специально выращивали на фермах ради шкуры и меха. Чтобы превратить отдельные ворсинки в прочный материал, их необходимо отделить от шкуры убитого животного и «свалять», то есть подвергнуть обработке, сочетающей механическое воздействие (перетирание), увлажнение и нагрев, в результате которой они накрепко переплетаются между собой.
Особенно популярны были шляпы из фетра, сделанного из шерсти бобра (касторовые шляпы), что объясняется чрезвычайно удачным сочетанием физических и эстетических свойств.
В отличие от шляп из овечьей шерсти — тяжелых и быстро теряющих форму при намокании — касторовые шляпы были легкими, водонепроницаемыми, теплыми и долговечными. Исключительная пластичность фетра из подшерстка бобра позволяла искусному мастеру по своему желанию придать ему какую угодно форму, поэтому очертания касторовых шляп на протяжении нескольких веков неоднократно менялись самым кардинальным образом.
Мода на касторовые шляпы достигла апогея в XVII веке, это был любимый стиль не только франтоватых кавалеров, но и куда более сдержанных пуритан. Фетр из подшерстка бобра очень высоко ценился в эстетическом плане, поскольку шляпы из него выглядели в буквальном смысле блестяще, обладая характерным глянцевым отливом. Сырье для его изготовления было импортным и весьма дорогостоящим. В первой половине XVIII века бобер (шкурки и мех) стоил в 10, а то и в 50 раз дороже, чем кролик и заяц, которых использовали в модной индустрии в качестве более дешевой альтернативы (Sonenscher 1987:58).
Кроме того, чтобы работать с бобровым подшерстком, требовался определенный уровень мастерства. Шляпнику нужно было затратить от 6 до 7 часов, чтобы превратить сырье в имеющую форму шляпы заготовку, с которой предстояло еще работать и работать, в то время как сделать шляпу из зайца или кролика можно было всего за три часа. В силу этого шляпа из бобра считалась роскошью на вес золота; надев ее, человек мог ясно заявить о том, что занимает в обществе исключительно высокое положение. В 1782 году «обычная» мужская шляпа могла стоить от 3 до 6 ливров, в то время как цена на касторовые шляпы составляла от 12 до 24 ливров (Ibid.: 33). Когда чрезмерными усилиями охотников популяция бобра в Европе и Северной Америке стала сокращаться, да к тому же война разрушила торговые цепочки, по которым поступало сырье, шляпники были вынуждены смешивать бобровый подшерсток с более дешевым и более доступным местным сырьем — заячьей и кроличьей шерстью.
История массовых отравлений ртутью началась именно в тот момент, когда возникла необходимость превратить в хороший и дорогой фетр не очень качественную шерсть.
Бобровый подшерсток отличается тем, что на его ворсинках есть крошечные зазубрины, которые обеспечивают их прочное переплетение, когда сырье превращается в готовый фетр. На ворсинках заячьего и кроличьего меха их нет, и чтобы добиться аналогичного результата, требуется применение химической обработки препаратами, содержащими ртуть. С 1750-х годов стало обычной практикой вычесывать шкурки щеткой, смоченной в растворе нитрата ртути, который придавал им желтовато-оранжевый оттенок, делал их «податливыми и носкими» и помогал чешуйкам на поверхности ворсинок прочнее цепляться друг за друга (Petitpierre 1940: 1266). Ртуть делала оранжевыми, как морковь, не только шкурки, но и руки работников, отсюда пошло и английское название процедуры — carroting. Во французском языке раствор, которым пользовались шляпники, получил название secret — «секрет», поскольку его точный рецепт действительно считался производственным секретом и хранился в тайне. Хотя весь процесс создания шляпы был весьма сложным, а в середине XIX века, когда производство стало частично механизированным, некоторым образом преобразился, его начальный этап — carroting, или пропитка шкурок препаратами ртути, — оставался неизменным ключевым звеном.
Таким образом, на каждом последующем этапе — а заготовку для фетровой шляпы нагревали, механически обрабатывали и неоднократно погружали в кипящую воду, чтобы прочнее скрепить ворсинки, — ртуть попадала в воздух в виде испарений или вместе с пылью.
Ртуть, или, как ее часто называли, живое серебро, используется в медицине и промышленности с давних пор. Этот жидкий металл так же красив, непостоянен и изменчив, как сама мода. Однако глянцевое сияние его гладкой поверхности весьма обманчиво: ртуть, как и свинец, — вещество из числа самых опасных для здоровья человека, она может с легкостью проникнуть в организм через дыхательные пути или (хотя это и случается реже) через кожу и желудок. Далее мы сосредоточим внимание на том специфическом воздействии, которое ртуть оказывает на тело и разум человека, и рассмотрим его на примере судьбы французских шляпников с XVIII и вплоть до начала XX века, а также поговорим о загрязнении окружающей среды промышленными отходами и угрозе здоровью всего населения, для чего совершим исторический экскурс в Париж 1820-х годов.
Как только обработка ртутью стала частью технологического процесса при производстве шляп, а это произошло в первой половине XVIII столетия, врачи начали изучать ее смертоносное воздействие. Жак-Рене Тенон, возглавлявший кафедру патологии во Французском хирургическом колледже, в 1757 году первым занялся научным изучением профессиональных заболеваний, вызванных отравлением ртутью, для чего посетил шесть ведущих шляпных мануфактур Парижа, которые располагались в городской черте на правом берегу Сены. Результаты осмотра оказались убийственными: в мастерской господина Карпентьера Тенон отметил, что самым старшим по возрасту работникам было всего около 45 лет и что «все они страдали от общего тремора, были подвержены обильному потоотделению и кашляли, выделяя при этом вязкую субстанцию. Все были чрезвычайно худыми и ослабленными и были вынуждены пить спиртное для поддержания сил, чтобы выходить на работу каждый день. Даже сам владелец мастерской был болен и умер в возрасте 54 лет.
..». В мастерских, где для производства шляп использовалось сырье лучшего качества и меньшее количество ртути, Тенону доводилось встречать чуть более пожилых работников, однако, согласно его записям, все они «произвели на свет много детей, но очень немногих смогли вырастить, поскольку большинство из них умерли, дожив примерно до четырех лет»3. Подобные отчеты с теми или иными вариациями регулярно появлялись во французских медицинских изданиях на протяжении последующих 150 лет. В одном из них в 1857 году упоминалось о самоубийстве рабочего шляпной мастерской, который, обладая «мрачным и весьма угрюмым» нравом, в возрасте 61 года покончил с собой, выпив приготовленный для обработки шкур ртутный раствор. Он скончался через 12,5 часа в страшных мучениях; врач обнаружил ртуть в его испражнениях и металлический осадок в желудке (Chambe 1857: 11). Этот поступок, несомненно, был обусловлен типичным психоэмоциональным расстройством, причиной которого явилось отравление ртутью, а одним из проявлений — склонность к суициду.
В 1860 году другой врач писал об одном больном шляпнике, который «выглядел изможденным, с мертвенно бледным лицом, беспокойными глазами, сухой, местами воспаленной кожей», и добавлял, что «у многих шляпников вдоль десен тянутся синеватые полосы» (Chevallier 1860: 12).
Именно в это время появился на свет самый знаменитый «безумный шляпник» — один из персонажей сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес», впервые опубликованной в 1865 году. Споры о том, стал ли его прототипом настоящий шляпных дел мастер, страдавший от последствий отравления ртутью, продолжаются до сих пор и то и дело выплескиваются на страницы популярных и академических изданий4. Хотя эти споры вряд ли когда-нибудь прекратятся, вполне очевидно, что к 1860 году медицина располагала обширными сведениями о профессиональных заболеваниях шляпников и ужасных физических и неврологических последствиях воздействия ртути на организм. Образ Безумного Шляпника, с его бессвязной манерой речи и бесконечным чаепитием без чая, можно назвать довольно безобидной интерпретацией того реального эффекта, который ртуть оказывала на настоящих, живых шляпных дел мастеров; характерно, что во временном отношении этот персонаж находится на самой середине того двухвекового отрезка, коим измеряется история профессионального хронического меркуриализма.
В отчете, составленном по результатам исследования 1875 года, говорится, что отравление ртутью провоцирует выкидыши и преждевременные роды и многие дети, чьи отцы или матери имеют постоянный контакт с этим веществом, умирают в младенчестве или появляются на свет мертворожденными (Layet 1857: 197). Скорбный список последствий был продолжен в 1889 году, когда некий врач заметил, что «состояние здоровья этих рабочих становится весьма плачевным по прошествии совсем недолгого времени» (Dargelos 1890: 770). Уже в 1925 году в отчете Международного комитета по вопросам труда было отмечено, что работники шляпного производства демонстрируют чрезмерную ментальную возбудимость в ярко выраженной форме, болезненную неуверенность в себе и эмоциональную чувствительность на грани невроза. Чтобы получить визуальное подтверждение разрушительного эффекта, который ртуть оказывает на нейромоторную систему, работникам шляпных мастерских было предложено начертить на листе бумаги крест или поставить свою подпись — это отчетливо показало, что их конечности сотрясает неконтролируемая дрожь, данный симптом в Северной Америке получил название hatters’ shakes — «тремор шляпника» (Mercure 1925: 14).
Согласно многочисленным свидетельствам, которые мы находим на страницах медицинских изданий, контакт с ртутью наносил непоправимый ущерб здоровью людей, занятых изготовлением фетровых шляп.
Однако опасному отравлению подвергался не только организм рабочих шляпных мастерских; содержащие ртуть вещества становились причиной промышленного загрязнения городов, и это была проблема гораздо большего масштаба. Это подтверждает мнение Пола Бланка, который утверждал: «Не существует однозначно четкой границы между „профессиональным» и „экологическим» риском» (Blanc 2009: 3). Андре Гильерм исследовал этот вопрос в своей работе 2007 года, посвященной истории загрязнения среды промышленными отходами в Париже в период с 1780 по 1830 год (Guillerme 2007). Он показал, что те соединения ртути, которые применялись в шляпном производстве, испаряясь в виде солей, окислялись и оседали на мостовых окрестных улиц и крышах домов, откуда могли попадать в пищевые продукты и питьевую воду. Это было смертельно опасно уже не только для работников шляпных мастерских, но и для всех жителей кварталов, в которых они находились5.
В 1820-х годах, когда фетровые шляпы были на пике популярности, в густонаселенных центральных районах Парижа работало от 2000 до 3000 шляпников, их мастерские были сосредоточены в основном на правом берегу Сены.
Хотя врачи предупреждали об опасности ртутных испарений, в префектуре полиции угрозу не считали достаточно серьезной для того, чтобы предписать владельцам шляпных мастерских вести производство вдали от жилых кварталов. За один только 1825 год парижские шляпники изготовили около двух миллионов головных уборов. В течение года через руки каждого карротёра проходило около десяти килограммов ртути; а если суммировать весь объем ртути, которая использовалась на парижских предприятиях (не только шляпниками, но также позолотчиками и изготовителями зеркал) в период с 1770 по 1830 год, через район на правом берегу Сены протекла целая река — около 600 тонн этого вещества (Ibid.: 94). Ртутные испарения, постоянно вырывавшиеся из шляпных мастерских на улицы, «создавали двойное неудобство, докучая людям и пугая лошадей» (Ibid.
). Зимой 1828-го и в мае 1829 года, когда расход ртути на парижских предприятиях достиг максимума, были зафиксированы массовые вспышки акродинии, жертвами которой стали более 40 тысяч горожан. И хотя другие авторы возлагают вину за эту эпидемию на мышьяк и свинец, Гиллерм доказывает, что ее причиной, скорее всего, стали выбросы в атмосферу большого количества ртути.
По прошествии двухсот лет с того момента, когда доктор Тенон опубликовал свой весьма обобщенный отчет о состоянии здоровья людей, занятых в шляпном производстве, научный инструментарий, позволяющий определять уровень содержания ртути в организме и ставить диагноз «отравление ртутью», стал значительно более сложным и совершенным, однако это лишь доказывает, что сама проблема никуда не исчезла. В конце 1930-х годов около 10 % рабочих, занятых в сложном производственном процессе, который к этому времени уже был поставлен на индустриальные рельсы, по-прежнему страдали от хронического отравления ртутью. В подробном отчете, составленном по результатам исследования 1935 года, который был опубликован в 1937 году Службой общественного здоровья Соединенных Штатов, в деталях описаны связанные с ним нервные расстройства: «.
..эти люди жаловались… (без каких-либо подсказок или побуждения со стороны) на то, что они чувствуют себя слишком неуверенно и легко смущаются в присутствии посторонних, на то, что им трудно наладить отношения в семье и контакт с коллегами по работе, а также на то, что их очень легко вывести из себя и вызвать вспышку гнева» (Sayers 1937:30). С выводами из этого отчета согласны хранители, работающие в отделе текстиля Музея Виктории и Альберта, они заявляют, что в шляпе трилби, изготовленной в 1930-е годы и сейчас хранящейся во вверенной им коллекции, содержится столько ртути, что ее хватило бы для того, чтобы «сделать непригодной для использования людьми миллион литров воды… если исходить из современных экологических стандартов» (Martin & Kite 2007: 15).
Вглядываясь во все еще манящую глянцевым блеском нежную поверхность фетра, из которого сделаны хранящиеся в музейных коллекциях шляпы, нам трудно заметить хоть что-нибудь напоминающее о том ущербе, который их производство причинило здоровью шляпников и людей, живших рядом с их мастерскими.
В этом отношении шляпы куда как менее красноречивы, чем обрывки шали Айседоры Дункан. Как часто мы поддаемся соблазнам, если в роли искусителя выступает постоянно меняющая свои личины мода. Пластичный, податливый, легко меняющий форму фетр казался превосходным материалом для изготовления мужских шляп. Однако целлофановая упаковка, не позволяющая прикоснуться к нему даже рукам знатоков, ярлык с черепом и перекрещенными костями и хлопчатобумажные перчатки, необходимые исследователям во время работы, постоянно напоминают нам, что ядовитая ртуть, которой его пропитали мастера, сделавшие эти шляпы, и сейчас, спустя века, наполняет в нем каждую ворсинку — такова цена превращения дешевого меха в столь прекрасные предметы. Недолгая жизнь модных трендов, диктовавших, какие формы следует придавать шляпам, составляет разительный контраст с той долговечностью, что присуща химическим токсинам, которые производители вполне осознанно использовали при их изготовлении.
Перевод с английского Екатерины Демидовой
Литература
Энгельс 1955 — Энгельс Ф.
Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2. Т. 2. 1955.
Blanc 2009 — Blanc P. How Everyday Products Make People Sick: Toxins at Home and in the Workplace. Berkeley: University of California Press, 2009.
Chambe 1857 — Chambe Ch. De l’empoisonnement par le nitrate acide de mercure. Strasbourg: n. p., 1857.
Chevallier 1860 — Chevallier A. De L’intoxication par l’emploi du nitrate acide de mercure chez les chapeliers. Paris: Rignoux, 1860.
Dargelos 1890 — Dargelos M.J.A., Dr. Hygieneprofessionelle des ouvriers- chapeliers // Congres international d’hygieneet de demographie a Paris en 1889. Paris: Bibliotheque des annaleseconomiques, 1890.
Graham & Kite 2007 — Graham M., Kite M. Potential for Human Exposure to Mercury and Mercury Compounds From Hat Collections // Australian Institute for the Conservation of Cultural Materials Bulletin. No. 30. 2007.
Guillerme 2007 — Guillerme.
La naissance de l’industrie a Paris: entre sueurs et vapeurs, 1780—1830 Seyssel: Champ Vallon, 2007.
Henderson 2001 — Henderson D. The Handmade Felt Hat. Yellow Springs: Wild Goose Press, 2001.
Layet 1875 — Layet A., Dr. Hygiene des professions et des industries. Paris: Balliere, 1875.
Le mercuredans Paris 2007— Le mercuredans Paris. Usages et nuisances (1780-1830) // Histoire Urbaine. 18:1. 2007.
Mercure 1925 — Mercure. Hygiene du Travail. Tome 1 Bureau International du Travail. 1925.
Mullins 2009 — Mullins W. Felt. Oxford: Berg, 2009.
Petitpierre 1940 — Petitpierre A.G. The Making of a Hat // CIBA Review. 35. September 1940.
Pufpaff 1995 — Pufpaff S. Nineteenth Century Hat Maker’s and Felter’s Manuals. Hastings, MI: Stony Lonesome Press, 1995.
Sayers 1937 — Sayers R.R. A Study of Chronic Mercurialism in the Hatters’ Fur-Cutting Industry.
Washington: U.S. Government Print Office, 1937.
Sonenscher 1987 — Sonenscher M. The Hatters of Eighteenth-Century France. Berkeley: University of California Press, 1987.
Tenon 1806 — Tenon J.-R. Memoiresur les causes de quelques maladies qui affectent les chapeliers. Memoires de l’Institut de France-Sciences physiques etmathematiques. Paris: Baudouin, 1806.
Wedeen 1989 — Wedeen R.P. Were the Hatters of New Jersey «Mad»? // American Journal of Industrial Medicine. No. 16. 1989.
Wilson 2003 — Wilson E. Adorned In Dreams. Fashion and Modernity. London: I.B. Tauris, 2003.
Примечания
1) Поскольку между фетром, из которого состоит внешняя часть шляпы, и прилегающей к голове подкладкой, как правило, был проложен еще один слой из кожи или ткани, очень трудно найти свидетельства того, что люди, носившие шляпы, могли как-то пострадать из-за своих головных уборов.
2) Представляется вполне возможным, что хранители могут пострадать, частично повторяя работу мастеров, некогда создавших эти шляпы и с помощью пара придавших им элегантную модную форму.
3) Тенон усматривал прямую взаимосвязь между ужасными последствиями использования ртути и тем, что в 1760-е гг. Франция уступила свои канадские территории Великобритании, так как с этого момента резко сократились поставки бобровых шкурок и «шляпное производство стало представлять еще большую угрозу жизни, чем когда-либо прежде» (Tenon 1806: 107, 110).
4) Я считаю ошибочной точку зрения Уэдина, который утверждает, что официальная медицина признала существование меркуриализма (хронического отравления ртутью) только в 1860 г., задается вопросом, откуда Кэрроллу могли быть известны сведения, содержавшиеся в «закрытых» медицинских источниках, и сомневается в том, что он мог их использовать в своей работе (Wedeen 1989: 225—233).
5) Такие соединения ртути «накапливаются во внутренних органах и могут вызывать паралич или сводить людей с ума» (Le mercuredans Paris: 2007: 79).
Безумный Шляпник, вдохновленный Гиббами
Тридцать один год назад Чарльстон приветствовал нас — моего мужа Джона, двух наших маленьких детей, нашего джек-рассел-терьера и меня, художника, гончара и учителя рисования.
Мы оставили наш каменный коттедж на склоне горы в Уэльсе и перебрались в Кристал-Лейк, штат Иллинойс, где проработали два года. В конце нашего пребывания Джону сказали «искать подходящее место для жизни на восточном побережье и основать штаб-квартиру в США». Итак, он открыл штаб-квартиру европейского бизнеса в США в Саммервилле, и вот мы здесь!
Мейриэль в окружении своих моделей в магазине музея Гиббса.
Музей Гиббса стал частью моей жизни с момента моего первого визита в Чарльстон. Я преподавал в музейной школе на Куин-стрит, а также брал там уроки рисования. Работая учителем в школе для девочек Эшли Холл в Чарльстоне, я привлекала своих учениц к программе начальной стажировки музея для старшеклассников, которая позволила заглянуть за кулисы музея и его программ, а также совершила множество экскурсий в Гиббс. . Один из моих любимых проектов был в 2006 году, когда художественный класс восьмого класса организовал поиск сокровищ для детей, чтобы использовать их при посещении выставки Художественный музей Бабара.
Это было прекрасное приключение «дети для детей». Я ушел из Ashley Hall в прошлом году, но я рад, что моя связь с музеем продолжается… на этот раз с HATS! Возможно, вы видели некоторые из моих чародей или шляп в музейном магазине.
Новый дизайн шляп Мейриэль доступен в магазине Музея Гиббса.
Меня интересует история шляпного дела. Слово происходит от миланцев , тех участников Гран-тура, которые посетили Милан, чтобы пополнить свой гардероб последней модой. Я благодарен всем этим «сумасшедшим шляпникам», отравленным ребрами жесткости, которые они использовали, а также средневековым гильдиям шляпников, галантерейщиков, бродереров и так далее. Они обеспечили передачу навыков на высоком уровне. Несколько лет назад я поступила на курсы модного дизайнера в Лондонском колледже моды и с тех пор участвовала в нескольких семинарах, чтобы отточить свои навыки и освоить новые. Буквально в ноябре прошлого года я учился у Бриджит Райли и Диллона Уоллворка — выдающихся английских модисток — в замке Дюма во Франции.
От них я научился различным методам обрезки, которые проникают в магазин Gibbes.
Шитье шляп на удивление тяжелая работа. Моя любимая часть — это блокировка, процесс тугого натягивания влажной ткани на деревянный брусок, вырезанный в форме шляпы. Когда ткань высыхает и снимается с блока, рождается шляпа! Блок может быть высоким, коротким, зазубренным или гладким. Есть также наконечники и блоки полей — подумайте о разных полях на фетровой шляпе или шляпе Кентукки Дерби. Я никогда не забуду блочную комнату в Лондонском колледже моды, темную и скрипучую, с полками из старых, подержанных блочных блоков всех мыслимых размеров и форм. Я испытал то же чувство удивления, когда посетил мастерскую Гая Морса-Брауна, изготовителя блоков, получившего MBE за свои услуги в шляпном деле. Блоки Морса-Брауна были совершенно новыми, но они тоже были похожи на идеальные скульптуры, окруженные древесной стружкой. Сын Гая, Оуэн, взял на себя семейный бизнес и рассказал мне, что блоки традиционно изготавливались вручную, потому что они должны были быть овальными, а не круглыми.
В девятнадцатом и начале двадцатого века требовались тысячи блоков, и для удовлетворения спроса были изобретены машины. Мастер-блок был создан и воспроизведен на копировальной машине, но копии были грубыми, и их приходилось дорабатывать вручную. Сегодня производители блоков по-прежнему требуют высокого уровня навыков резьбы и используют «тяжелую ручную работу» с использованием пил, рубанков и шлифовальных машин. Зная это, я наслаждаюсь ощущением сотрудничества между модисткой и производителем блоков. Я всегда видел свои блоки как скульптурные формы — я даже показываю их как таковые. Они удивительно похожи на большие горшки ручной работы, которые я сделал, работая одним из гончаров Миддлтон-Плейс, и стоят рядом на полке в моей мастерской.
Горшки и блоки Мейриэль выставлены вместе на ее каминной полке.
Когда я начинаю шапку, я обычно представляю, как я буду ее конструировать, но иногда она развивается постепенно. Он должен удобно сидеть на голове и подчеркивать красоту владельца, соблюдая при этом традиционные принципы дизайна и стандарты шляпного дела.
Я нахожу это увлекательным! Каждое изделие является уникальным произведением искусства/ремесла. Чтобы сделать ткань податливой, необходим пар. Я накрываю блок полиэтиленовой пленкой, чтобы защитить его, и пропариваю войлок, пока он не поддастся и волокна не натянутся на блок. Иногда для этого нужно сильно тянуть и уговаривать. Это довольно тяжело для рук и мышц, легко обжечь расшатанную руку. Момент, когда исчезают все морщины и комочки, никогда не перестает волновать меня. Это волшебство!
Съемка линий вдохновляющих головных уборов на выставке «Яркое видение».
Часто шапку делают из двух частей и сшивают вместе. Я пришиваю проволоку по краю поля, а сверху ленту, затем добавляю декоративные украшения, такие как завитки синамай или шелковые цветы, которые я сделала, или закрученные перья, большинство из которых я нахожу. Каждый раз, когда я делаю шляпу, я стремлюсь к совершенству. Я редко пользуюсь швейной машинкой, предпочитая работать вручную. Мне нравится отрыв от технологий.
В настоящее время я работаю над серией шляп, вдохновленных нынешней выставкой 9.0005 Vibrant Vision: Коллекция Джонатана Грина и Ричарда Видмана , а также постоянная коллекция и архитектурные детали музея. Большинство предметов, вдохновленных работами из Vibrant Vision , будут изготовлены из блоков Морзе-Браун, но шляпы, созданные по вдохновению из других мест музея, скорее всего, будут заблокированы в моей коллекции начала двадцатого века. Я с нетерпением жду просмотра галерей с альбомом для эскизов в руках, пока буду разрабатывать коллекцию этого года. Первые горошки появились в январе, и я уверена, что их будет больше!
Зарисовка шляп в галереях.
Как и технология, Музей Гиббса постоянно развивается. Я пишу это для блога, магазин более яркий благодаря качественным работам местных художников и ремесленников, и все это место стало гостеприимным местом, где мои пятилетние внучки-тройняшки отправляются в захватывающее приключение. Я благодарен за то, что являюсь частью этого дорогого старого и, да, современного музея, хотя и в очень небольшой степени.
И примерьте шляпу или чародей, когда будете в следующий раз проходить мимо магазина!
— Мейриэль Дж. Эдж, модистка и приглашенный блогер
Опубликовано 12 марта 2013 г.
Откуда взялась шляпа?
Древний Египет : Некоторые из наиболее распространенных и самых ранних изображений шляп были найдены в Фивах, Египет, в 3200 г. до н.э. Поскольку многие египтяне из высшего сословия брили головы, головные уборы носили, чтобы сохранять прохладу. Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на masterclass.com
Кто изобрел шляпу и когда?
Одно из первых графических изображений шляпы появляется на гробнице из Фив, Египет, на которой изображен мужчина в конической соломенной шляпе, датируемой примерно 3200 годом до нашей эры. Шляпы обычно носили в Древнем Египте. Многие египтяне из высшего сословия брили головы, а затем покрывали их головным убором, призванным сохранять прохладу.
|
Посмотреть полный ответ на en.wikipedia.org
Какова история шляпы?
История головных уборов насчитывает тысячелетия, и, возможно, шляпы появились еще 30 000 лет назад. Многие головные уборы на протяжении всей истории и во всем мире имеют религиозное или церемониальное значение. Шляпы могут передавать социальный статус или воинское звание, как фирменная двууголка Наполеона Бонапарта.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на artsandculture.google.com
Какой была первая шляпа?
Самым старым свидетельством ношения шляпы является графическое изображение человека в конической соломенной шляпе на картине гробницы в Фивах, датируемой 3200 годом до нашей эры. Первой шляпой с полями была «петасус», шляпа от солнца, которую носили древние греки. Он был сделан из шерстяного войлока, кожи или соломы, с широкими гибкими полями.
|
Посмотреть полный ответ на outlookindia.com
Откуда взялись шляпы задом наперёд?
Заднюю кепку впервые надели на бейсбольном поле кэтчеры, чтобы поля не мешали их защитным маскам.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на mrporter.com
Откуда взялась поговорка «Я съем свою шляпу»?
Является ли ношение шляпы задом наперёд проявлением неуважения?
Говоря о бейсболке задом наперед, вы можете задаться вопросом, неуважительно ли носить бейсболку с американским флагом задом наперед. Хотя вашей маме может не понравиться, когда вы качаете кепку задом наперёд, нет ничего плохого в том, чтобы перевернуть её так, чтобы края были направлены назад.
|
Посмотреть полный ответ на theflagshirt.com
Кто первым надел шляпу задом наперед?
MLB All-Stars: Почему мы любим Гриффи
Кен Гриффи-младший был любимым игроком в бейсбол тысяч, а может быть, и миллионов юных болельщиков в 1990-х годах не только потому, что он был одним из лучших игроков в игре в то время, но и потому что он начал модную тенденцию, часто надев бейсболку задом наперёд.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на sports.yahoo.com
Какова была первоначальная цель шляпы?
Первые головные уборы, вероятно, использовались в утилитарных целях, таких как защита от природы и непогоды. Однако, вероятно, прошло совсем немного времени, прежде чем шляпы стали одновременно модным и символом статуса. Например, древние произведения искусства из Египта изображают богов и королей в причудливых шляпах.
|
Посмотреть полный ответ на Wonderopolis.org
Кто изобрел цилиндр и почему?
Начало цилиндра
Широко известно, что изобретателем цилиндра был галантерейщик по имени Джон Хетерингтон, который в 1797 году ходил по улицам Лондона в своем новом изобретении и вызвал бунт.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на сайте Oliverbrown.org.uk
Кто изобрел ковбойскую шляпу?
Джон Баттерсон Стетсон (5 мая 1830 г. — 18 февраля 1906 г.) был американским шляпником, производителем шляп, а в 1860-х годах изобретателем ковбойской шляпы. Он основал компанию John B. Stetson Company как производителя головных уборов. Шляпы компании теперь обычно называют просто Stetsons.
Запрос на удалениеКто первым изобрел шляпы?
Древний Египет: некоторые из наиболее распространенных и самых ранних изображений шляп были найдены в Фивах, Египет, в 3200 году до нашей эры.
Поскольку многие египтяне из высшего сословия брили головы, головные уборы носили, чтобы сохранять прохладу.
|
Посмотреть полный ответ на masterclass.com
Что значит носить шляпу?
Если вы говорите, что кто-то носит определенную шляпу, вы имеете в виду, что в это время он выполняет определенную роль. Если вы говорите, что они носят несколько шляп, вы имеете в виду, что у них несколько ролей или работ. Теперь я сниму свою «шляпу друга» и надену «шапку терапевта». 3. См. в мгновение ока.
Запрос на удаление | Посмотреть полный ответ на сайте collinsdictionary.comПочему важно носить шляпу?
Кепка, шапка или шапочка: они являются отличной защитой от экстремальных климатических условий. Надетый на голову, вокруг ушей или на лоб, каждый головной убор имеет свою полезность. Однако качество защиты от холода, дождя, солнца, ветра зависит от формы и материала.
|
Посмотреть полный ответ на bon-clic-bon-genre.eu
Каким был оригинальный хет-трик?
Некоторые люди могут удивиться, узнав, что термин «хет-трик» на самом деле возник в британском крикете. Боулер, который уволил трех игроков с битой с тремя мячами подряд в крикете, имел право на новую шляпу за счет клуба в ознаменование этого подвига.
Запрос на удалениеПочему ковбои носили шляпы?
Ковбойская шляпа, как мы ее знаем, произошла от первых Vaqueros, или мексиканских ковбоев, которые носили сомбреро с широкими полями и высокой короной, когда пасли скот. Ковбойская шляпа была разработана для защиты работающих скотоводов, когда они целый день трудятся под палящим западным солнцем.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на harrysboots.
com
Когда мужчины перестали носить шляпы?
Ношение шляп было на пике популярности с конца 19 века до конца 1920-х годов, когда эта практика начала приходить в упадок. Никто, однако, не определил одну единственную причину, почему это произошло, но есть несколько ключевых моментов, которые, как полагают, способствовали этому.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на esquireme.com
Почему в 1800-х все носили шляпы?
Шляпа могла защитить человека от дождя, ветра или копоти местных дымовых труб. Задолго до того, как солнцезащитный фактор SPF 55 стал общедоступным, головные уборы также были самой надежной защитой от солнца. На повязку могут попасть капельки пота до того, как они попадут вам в глаза.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на medium.com
Почему мужчины носили высокие шляпы?
С 1850 по 1900 годы мужчины носили цилиндры для работы, развлечений и официальных мероприятий — жемчужно-серые в дневное время, черные в дневное и ночное время, благодаря чему их владелец чувствовал себя выше, красивее и обходительнее.
Если мужчины не надевали цилиндр, можно поспорить, что они носили какой-то стиль шляпы — это была востребованная мода.
|
Посмотреть полный ответ на victoriana.com
Кто первым надел цилиндр?
Джон Хетерингтон — предположительно недостоверный английский галантерейщик, которого часто называют изобретателем цилиндра, который, как говорят, вызвал бунт, когда он впервые надел его на публике 15 января 1797 года.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на en.wikipedia.org
Почему люди спят в шапке?
Использование шапочки для сна, ночного колпака или шапочки для сна восходит к 14 9 годам.0196-й век и, вероятно, даже раньше. Первоначально их носили мужчины и женщины для защиты от холодных ночных температур. Мужчины, возможно, также носили их, чтобы прикрыть лысину во имя достоинства.
|
Посмотреть полный ответ на verlo.com
Почему ковбои не надевают шляпы?
Многие суеверные ковбои не кладут шляпу на кровать, потому что считают, что это привлечет в их дом несчастье. В худшем случае некоторые считают, что положить шляпу на кровать может привести к серьезной травме или смерти близкого человека.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на сайте horseyhooves.com
Что символизирует снятие шляпы?
На протяжении всей истории шляпы определяли социальное положение, а снятие шляпы было жестом уважения. В «старые времена» мужчины снимали шляпы в христианских церквях, входя в чей-то дом, приветствуя начальника и всегда в присутствии дамы.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на emilypost.com
Что означает шляпа набок?
Вы должны носить его определенным образом.
Назад — одна банда. В сторону значит Народ. Другой путь означает «королей».
|
Посмотреть полный ответ на chicagoreader.com
Что символизирует шляпа задом наперёд?
Согласны ли вы с тем, что это модная оплошность или нет, не имеет значения, ношение кепки задом наперёд было популярно с того дня, как эта тенденция началась, и она никуда не денется. Чаще всего это было способом представить, насколько расслабленным был человек.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на hatheaven.com
Что значит носить ковбойскую шляпу задом наперед?
Считается плохой приметой носить шляпу задом наперед. Никогда не опускайте шляпу на поля, вы изольете свою удачу. Говорят, что бант на задней части шляпы представляет собой череп и скрещенные кости.
Запрос на удаление |
Посмотреть полный ответ на cowgirlmagazine.