Игольное кружево — ДПИ журнал
Сегодня ручное кружево постепенно уходит в прошлое, несмотря на наличие имени школ по обучению. Отсутствие широкого рынка сбыта и слово «имитация», которое уже убило не один вид декоративно прикладного искусства, очевидно, сделает свое дело. Пока игольное кружево живёт за счётливых энтузиастов, подлинная культура этого ремесла уже почти утрачена.
У нас уже есть публикации о Венецианском , Алансонском и Хорватском кружеве, всегда делалось в игольной технике. Предлагаем вашему вниманию ещё один обзор.
Полцарства за кружевной воротник
Первый станок для изготовления кружев был придуман в Англии где-то в начале 19 века. Он повторял движение рук кружевницы и даже имитировал ручное переплетение нитей. Аналогичные станки работают до сих пор. На них производят французские и итальянские кружева, славу которым сделали сотни тех, кто ценой испорченного зрения, больной спины и изувеченных рук создавали шедевры. Когда появились первые станки, почти все кружевницы просто сдохли с голоду или пошли выращивать капусту.
Практичное человечество и доселе предпочитает платья и блузы из дешёвого китайского ажура, но так было не всегда.
Мы уже писали о том, что в средние века секреты кружевного дела охранялись как строжайшая государственная тайна. Кружево продавалось по безумным ценам и вывозилось контрабандой. Купцы, которые торговали кружевом, делали баснословные деньги. Игольное кружево было обязательной частью приличного придворного костюма в 17-м веке. Было просто немыслимо опозориться и появиться в обществе без оборок, воротника и манжет из кружева. Знатным гражданам приходилось закладывать дома и влезать в долги, ведь только на воротник уходило 15 метров кружева. Из – за кружев в то время стрелялись гораздо чаще, чем из — за дам.
Игольное кружево в разных странах
Сразу хочу заметить, что настоящими кружевами ручной работы считаются два вида: игольное и плетеное на коклюшках. Вязание крючком остаётся вязанием, каким бы тонким оно не было, и как громко бы его не назвали. Считается, что настоящее игольное кружево появилось около 15-го или 16-го века, в эпоху Возрождения.
Однако, в восточных странах уверены (и, если честно, не без основания), что это они придумали кружева, а хитрые европейцы просто стырили их технологию, выдав за свою. Злые языки поговаривают, что венецианцы украли технологию изготовления кружев в где-то в Восточном Средиземноморье. Я предполагаю, что на Крите, ведь именно на Крито-Микенскую культуру ссылаются изготовители пажского игольного кружева из Хорватии.
Венецианское и итальянское кружево
Венеция, уже с XV века специализируется на изготовлении кружев. Так или иначе, но остров Бурано доселе зарабатывает на истории венецианского кружева деньги, сопровождая туристов в Museo del Merletto (Музей кружева). В многочисленных лавочках можно купить настоящее венецианское игольное кружево, правда, сделанное трудолюбивыми китайцами у себя на родине.
Аласонское кружево
Французское кружево известно с тех времён, когда Кольбер, министр финансов Людовика XIV, открыл в Нормандии в замке Шато де ля Онре недалеко от города Алансон Королевскую кружевную мануфактуру.
Подробнее об этом в статье «История Алансонского кружева». Производство было очень трудоёмким, один квадратный сантиметр кружева делали семь часов. Алансонские кружева были тонкие по фактуре и сложные в разработке. На каждом этапе изготовления специализировалась отдельная кружевница. Интересно, что в конце кружево полировали когтем омара, из за чего оно по — особенному блестело.
Украденный у Венецианцев секрет кружева объявили исключительной собственностью французской мануфактуры.
Ретичелла
Итальянское игольное кружево ретичелла (reticello) изначально представляло из себя технику ришелье, в которой вырезают кусок холста и образовавшуюся сетку заполняют кружевом. Со временем технология усложнилась.
Характерной чертой орнамента является последовательное сочетание геометрических фигур с краями в виде арок или зубчиков. Упорядоченная композиция и идеальное исполнение действительно впечатляет, поэтому об этих игольных кружевах пишут исключительно в высоком штиле, не жалея восторженных прилагательных.
Пунчетто (puncetto)
Пунчетто Бальсесиано (Puncetto Valsesiano)– это кружево из Пьемонта. В нём также преобладает геометрический орнамент. Отрадно, что с течением времени puncetto не модифицировалось, и по — прежнему архаично делается иголкой из хороших и тонких ниток. Налицо красота безупречной симметрии без неуместных зооморфных излишеств.
Хорватское кружево
Хорватское игольное кружево, о котором можно прочитать в статье «Кружево острова Паг» включено в почётный список памятников ЮНЕСКО, так как это художественная ценность с мировым именем. Чёткая и безупречная геометрия орнамента, высокий профессионализм и приверженность традициям налицо. Техника изготовления кружева пришла на остров Паг из Микен.
Армянское и палестинское кружево
В Армении считают, что Венецианское игольное кружево создано армянами. Дело в том, что в XIV веке Киликийское армянское царство было в упадке. По этой причине ремесленники бежали оттуда, куда глаза глядят, а они в первую очередь глядели на богатую Венецию, которая к тому же торговала с Киликией.
По версии Армении Киликийские кружевники и положили начало венецианскому кружеву.
Палестинское и армянское игольное кружево обычно располагается по краю белья, платка или скатерти. Армянское кружево в принципе отличается от Палестинского в основном маленькими цветочками с объёмом, которые несколько оживляют полотно.
Фламандское кружево
Сегодня во фламандских провинциях Бельгии ещё пока практикуется техника игольного кружева в Аалсте. Оно в основном продается в Брюсселе. Это немыслимо дорогой вид игольного кружева, поэтому в коммерческих целях его не делают. В Брюсселе также не существует крупных кружевных мастерских, а тем более фабрик. Заказчики кружева – это в основном «сильные мира сего».
Ирландское кружево
Традиционное ирландское вязание, выполненное тонким крючком, очень популярно. Оно несколько затмевает игольное кружево, оно упоминалось в нашем предыдущем обзоре. Изначально в Ирландии копировали итальянские и французские игольные кружева, но яркий национальный колорит взял верх, и в итоге родился собственный стиль.
Ирландское игольное кружево получило широкое признание из-за тонкости рукоделия и оригинального узора. Ремесло процветало в Ирландии до изобретения кружевных машин. Технику ирландского игольного кружева отличает асимметрия, а также чередование крупных и мелких мотивов.
Английское Кружево
Практически неизвестное у нас английское кружево Холли Пойнт (Hollie point) изготовлялось для детской одежды, особенно для крестильных наборов и для церковных нужд. Именно это кружево делали Пуритане, так как изготовление его считалось богоугодной работой. Холли-пойнт всегда была скорее домашним, нежели профессиональным искусством.Кружева включали религиозные мотивы, такие как лилии Благовещения , Древо жизни , Вифлеемская звезда , голубь мира.
Кружево Xедебо
Хедебо – это название Датского небольшого местечка. Уникально то, что разнообразные кружевные техники развивались среди фермеров, разрабатывались исключительно средним классом где-то до 1820 года. Кружевами украшали парадную одежду и постельное бельё, почти до 1870-х годов оно облагораживало жилища крестьян.
Богатые граждане считали немыслимым унижением носить крестьянские кружева. Когда они, наконец, одуплились, промысел умер.
Турецкое кружево
Oya, Oyasi или Oyalari – это названия турецкого игольного кружева. Традиция родом из Фригийского царства, которое в 8 в. н.э. находилось на территории нынешней Турции. У каждого региона был свой мотив — скажем, трабзонские мастерицы любили бабочек и розы. Оя проявляется в различных формах и мотивах, самые прекрасные из которых были созданы женщинами, живущими во дворцах Османской империи. Сегодня Oya по-прежнему очень популярен среди турецкой элиты, пользуется большим спросом.
Ремесло ойя — это уникальный язык турецких женщин. В Турции кружево имело символическое значение, а не только декоративное. Например, в Анатолии невеста должна была подарить матери жениха кружевной платок. Если кружево было ярким,— значит, невестка будет любить свою свекровь, ну а тусклое бежевое кружево было скверным знаком. Кружево из желтых нарциссов носили на голове, демонстрируя несчастливый брак.
Если муж ехал далеко от родного дома на заработки, жена носила венок из кружев на голове в виде цветов шиповника. Влюбленная девушка одевала фиолетовые гиацинты из кружева. Это вид кружева характерен только лишь для Турции.
Венгерское кружево
Халашские игольные кружева делают в городе города Кишкунхалаш (Kiskunhalas). В сложные по исполнению изделия, если они аутентичные, вплетен герб халашских рукодельниц в виде трех переплетенных рыб. Кружево раньше было нежно-оранжевого, бледно-зеленого или желтого цвета, но позже стало белым. Фирменный мотив халашских игольных кружев – бабочка, причем двух одинаковых мотивов найти невозможно. В настоящее время промысел медленно вымирает.
Кружево Тенерифе
Тенрифе или солнечное кружево так называется благодаря розетке, как основному элементу. Из центра этой розетки обычно отходят лучи, которые формируют орнамент. Кружево Тенерифе появилось на Канарских островах и в Испании. Делают это кружево на шаблоне в виде круга или квадрата, получая оригинальные цветочные мотивы с лепестками.
Готовые части соединяют вместе. Ещё его часто называют кружево «соль», что означает солнце по-испански.
Кружево Чандути
Парагвайское игольное кружево Чандути(Ñandutí) буквально взрывает мозг у приверженцев Европейских традиций. Название кружева переводится с Гуарани, как «паутина». В Парагвай традицию привезли Испанцы, но ремесло приобрело свой колорит и только отдалённо напоминает Тенрифе.
Несомненно, те немногие мастера, которые делают сегодня настоящее игольное кружево, знают о нём гораздо больше, чем я. Буду дополнениями к этой статье в комментариях к нашей страничке в FB .
Уникальные шитые кружева из Копривштицы – эфирные паутинки из шелковых нитей и конского волоса
Полупрозрачное, тонкое, эфирное, сотворенное с фантазией и большой любовью – кружево из города Копривштица с его сложными орнаментами было неотъемлемой частью народных костюмов и домашних тканей в свое время.
Когда-то мастерицы из Копривштицы вкладывали всю свою душу в создание сказочного мира из нитей.
В их умелых руках оживали геометрические фигуры, чудные цветы, птицы, животные… Сегодня это ремесло уходит.
Иорданка Николова – одна из немногих мастеров, которые продолжают традицию, перенося ее в современность. Мы встретили ее в Доме Лютова в Копривштице, где представлена экспозиция аутентичных старинных местных тканей, в том числе и красивых кружев этого района. Во дворе дома регулярно проводят демонстрации традиционных местных ремесел. На этот раз Иорданка показывала собравшимся туристам старинные технологии плетения кружева.
«Эту технологию привезли из Европы.Но у нас больше используется шитое кружево или т. наз. кене (палестинское кружево)», – рассказала Иорданка Николова.
В прошлом копривштенские мастерицы не плели, а шили свои кружева, притом самой обычной иглой и при использовании для основы… конского волоса, поверх которого вышивали шелковыми нитями.
У этой техники корни уходят в далекое прошлое. Предположительно, она была принесена с далекого Востока. Распространена и в других уголках Болгарии, но именно в Копривштице мастерицы славились как лучшие в плетении «кене».
«В Копривштице на каждой официальной рубашке, например, на вороте или на рукавах, пришито кружево «кене». Его шьют на конском волосе, оно очень сбитое, плотное, не такое рыхлое, как другие кружева, и со многими флоральными мотивами, очень много цветочков
, – пояснила Иорданка Николова. – У каждой фигурки есть какое-то название. В Копривштице оно одно, в Ихтиманском районе, например, другое, и т. д. Но я слышала от старых людей, что одни женщины делали нижнюю часть, основу для «кене», которая представляет сеть дырочек из конского волоса. А затем другие, более опытные мастерицы занимались более трудоемкой, но более красивой частью – шитьем тонких геометрических фигурок или цветочков, листочков, веточек и т. д.»Тогда как у челночного кружева мастерицы следовали определенной модели, которую развивали, при шитье «кене» каждая мастерица украшала кружево по своему вкусу и способностям – с большой точностью, спокойствием и терпением.
Порой разноцветными нитками они вышивали дополнительно на сеточке разные орнаменты, а в конце завершали рисунок бусинами.
«Кене – это только воображение женщины, которая его создала. Так, как она это увидела, почувствовала, так и сшила. Кружево шили шелковыми нитями, они обрабатывали шелк, варили его, чтобы он стал мягче. Красили в зеленый цвет, сиреневый, фиолетовый… Мы видим «кене» преимущественно на видных местах на официальной одежде, которую люди надевали для гуляний на площади и торжеств. Ведь это очень трудоемкая работа», – рассказала Иорданка.
Вместе с несколькими женщинами она является частью мастерской «Седянката«(«Посиделки»), которая стремится возобновить забытые болгарские ремесла и перенести их в будущее. По ее словам, все больше молодых людей обращаются к ней и ее коллегам с желанием освоить этот старинный и красивый болгарский промысел.
Посмотрите, как Иорданка Николова демонстрирует технику «кене» перед Домом Лютова в Копривштице:
Перевод Елены Паскаловой
Фото: Венета НиколоваРадио Болгария Фольклор вышивка кене Копривштица кружева мастерская народные умелицы ремесло традиции
Панель с образцами палестинской вышивки от Capelle aan den IJssel в Нидерландах
- Главная/
- Блог/
- Панель с образцами палестинской вышивки от Capelle aan den IJssel в Нидерландах
- Пред.
- Следующий
- 4
Фатима Аббади из Капелле-ан-ден-Эйссел, недалеко от Роттердама в Нидерландах, является волонтером TRC и учителем, специализирующимся на ближневосточной вышивке, особенно вышивке из Палестины и Сирии.
Панно с шестью образцами палестинской вышивки, выполненное женщинами из группы вышивания в Капелле-ан-ден-Эйссел, 2021 год. мечтать? Среди многих высказавшихся один выразил желание сделать что-то для муниципалитета. Что-то вроде благодарственного подарка за то, что муниципалитет делает для женщин-беженцев в Капелле-ан-ден-Эйссел.
Поэтому мы решили всей командой работать над ее мечтой, и после некоторых дискуссий и мозгового штурма мы все вместе пришли к идее создать большое панно с вышитыми семплерами, которое будет передано в дар муниципалитету, в котором мы все живем.
В начале это было большой проблемой из-за пандемии коронавируса.
У нас были постоянные блокировки, и некоторые участники даже были поражены этим вирусом, что усложняло задачу. К счастью, после всех этих приключений нам удалось настроить проект и начать над ним работать. Шесть женщин выбрали шесть разных мотивов из палестинской традиционной одежды, и у каждой был образец ткани для вышивки. После того, как все части были готовы, их сшивали вместе, чтобы сформировать одно большое вышитое панно. Это большое произведение было оформлено и подготовлено для представления Совету.
Палестинская панель с шестью пробоотборниками, работающими женщинами в Капелле-ан-ден-Эйссел, подарена ветхаудеру Велзейн, 23 сентября 2021 г.
23 сентября по этому случаю Комитет благосостояния Капелле-ан-ден Эйссел в присутствии Марка Уилсона, одного из 
Мечта сбылась, голос, который наконец был услышан, и, возможно, в их жизни появилась новая надежда.
Фатима Аббади, 1 октября 2021 г.
С помощью кружева и бетона израильский художник воссоздает заброшенные палестинские дома
Перейти к содержимому
Опубликовано вИскусствопо Хаким Бишара
Наоми Сафран-Хон, «Вади Салиб: Блеск и рок в золоте» (2014 г.), архивная струйная печать, кружево, пигмент, акрил, масляная пастель и цемент на холсте и ткани, 110 x 72 дюйма (все изображения предоставлены художник) (нажмите, чтобы увеличить)
У Наоми Сафран-Хон, по ее собственному признанию, ужасный музыкальный вкус, что объясняет, как она стала постоянным слушателем самой дрянной радиостанции Израиля, Galgalatz.
Так было до прошлого лета, когда спонсируемая армией станция начала транслировать предупреждения о ракетах всякий раз, когда ракета ХАМАС запускалась в сторону Израиля. Повторяющиеся сирены не давали сосредоточиться на работе, поэтому Сафран-Хон переключился на подкасты. Когда мы встречаемся в ее бруклинской студии, наш фон — еще один катаклизм насилия на нашей родине. Опять сложно сосредоточиться. Я спрашиваю ее, следит ли она за новостями из дома. «Да, хотя я действительно стараюсь этого не делать», — отвечает она и слышит, как я повторяю ее ответ, когда она возвращает вопрос.
Наоми Сафран-Хон, «Вади-Салиб: Розовая стена V» (2013), цемент и маркер на ткани, 36×36 дюймов (нажмите, чтобы увеличить)
Эскапизм, однако, это последнее, что предлагает работа Сафран-Хон . В своей серии Wadi Salib художница представляет уникальное использование цемента: она приклеивает фотографии заброшенных палестинских домов на холст, рисует на них и выпотрошивает части ножом Стэнли.
Затем она пришивает кружево к обратной стороне пустых рамок, через которые заливает влажный цемент. Необычная встреча между цементом и кружевом, между мрачной брутальностью и домашней нежностью определяет образы Сафран-Хон, некоторые из которых в настоящее время представлены на ее персональной выставке в Художественной галерее Зильбер в Колледже Гуше.
* * *
Хаким Бишара : Цемент играет центральную роль в истории сионизма, являясь основным материалом для строительства нового еврейского государства. Как это стало лейтмотивом в вашем творчестве?
Наоми Сафран-Хон : В 2007 году у меня была поездка на Западный берег, изменившая мою жизнь. Это заставило меня впервые осознать, что Израиль не намерен разрешать палестинцам собственное государство — он только хочет аннексировать как можно больше земли. Я вернулся с множеством фотографий разделительной стены и лагерей беженцев, и все они были залиты бетоном. После нескольких безуспешных попыток нарисовать стену я решил физически смонтировать ее на холсте.
Вместо того, чтобы видеть репрезентацию, вы видите настоящий бетон.
Наоми Сафран-Хон, «Вади Салиб: дом с 4 окнами и дверью (дом Канафани на улице Бурдж)» (2015 г.), архивная струйная печать, кружево, пигмент, акрил и цемент на холсте, 84 × 42 дюйма (нажмите, чтобы увеличить)
HB : Позже вы начали работать с изображениями заброшенных палестинских домов в арабском районе Вади-Салиб в Хайфе. Более 60 000 палестинцев были изгнаны из Хайфы в конце 40-х годов. Как вы отнеслись к осознанию того, что ваш родной город на самом деле был местом этнических чисток?
НШ : Вот поэтому меня там больше нет. Конфликт был повседневной рутиной с 48 года. Он не изменился. Меня воспитали на представлении о том, что израильская оккупация началась только после войны 67-го года, с аннексией Западного берега и Газы. Теперь я знаю, что это неправда.
HB : Возможно ли, что ваш выбор проколоть и исказить образы этих домов-призраков продиктован трудностью противостояния их реальности?
NSH : Я не мог просто бороться с фотосъемкой.
Я не хотел представлять «руинное порно». Содержательно, вырезая эти изображения и деформируя их, я реконструирую их. Я буквально вшиваю в них истории и возвращаю тех людей, которых нет на изображении. Я разрушаю фотографическое изображение, чтобы построить картину, повествование.
Наоми Сафран-Хон, «Вади-Салиб: Желтые трубы» (2015), архивная струйная печать, кружево, акрил, пластиковые трубки, металлические трубы, клейкая лента, битумная стеклоткань и цемент на холсте и ткани, 42 x 58 в (нажмите, чтобы увеличить)
HB : И все же вы не могли удержаться от того, чтобы залить цементом эти старые дома…
NSH : Мы, израильтяне, с особым уважением относимся к цементу. Флуоресцентные огни и голые серые бетонные стены напоминают о моей стране. В некотором смысле я создал образец дома. Кружево позволяет мне вплести внутреннее пространство в жестокую агрессию внешнего мира. Цемент не может удержаться сам по себе; обычно для его удержания требуется железная сетка.
Эта сетка в моей работе — кружево. Два материала, кружево и цемент, дополняют друг друга, пока не начинают менять свойства — бетон становится гибким, а кружево — жестким. Это символ нашей жизни в Израиле в том смысле, что невозможно отделить личное от политического.
HB : Вы были вдали от дома более десяти лет, получили два высших образования в США, степень бакалавра в Брандейсе и степень магистра иностранных дел в Йельском университете. Какова форма твоей тоски сейчас, со всем этим расстоянием?
NSH : Я называю себя «самовлюбленным изгнанником». Однако мое изгнание в Америку исходит из привилегий. Я могу вернуться домой в любое время, в отличие от палестинцев, которые не могут. Я просто не хотел участвовать в ужасных вещах, совершаемых от моего имени в Израиле. Кроме того, как известно, дискомфорт для искусства всегда полезен. Я по-прежнему израильтянка: у меня акцент и диета по-прежнему средиземноморская. Однако я не смог бы заниматься той работой, которой занимаюсь сегодня, если бы остался в Израиле.
HB : В Израиле усиливается государственная цензура и политическое преследование художников. Многие художники предпочитают ошибаться в сторону безопасности.
NSH : Это не вопрос государственной цензуры. Жизнь там смешивает настоящее и прошлое. Ежедневное проживание в конфликте усложняет работу. Здесь, в США, я могу отделить свою повседневную жизнь от своего предмета.
Наоми Сафран-Хон, «Вади Салиб: Зеркальная кровать» (2014 г.), архивная струйная печать, кружево и цемент на ткани и холсте, 72 × 42 дюйма (нажмите, чтобы увеличить)
HB : Давайте конкретнее: вы все еще верите в решение с двумя государствами?
NSH : Нет [смеется] Я уважаю национальные устремления палестинцев, но думаю ли я, что это произойдет? Нет. Я не думаю, что Израиль когда-либо намеревался допустить это, даже в соглашениях Осло, которые оказались мистификацией.
HB : Итак, что остается израильскому еврею, пришедшему к выводу, что создание Израиля в 48-м было смертным грехом? Должны ли все евреи просто покинуть страну?
NSH : Нет, я думаю, что палестинским беженцам следует разрешить вернуться в свои дома, если они все еще хотят… Я не знаю.
Сначала мы должны признать, что на самом деле произошло, а затем попытаться жить вместе. Если бы сионистский проект начался на сто лет раньше, когда колониализм был еще в моде, им бы это сошло с рук…
Наоми Сафран-Хон, «Вади Салиб (по памяти): Голубое окно с жалюзи» (2014), пигмент, кружево, цемент и ткань, 48 x 60 дюймов (нажмите, чтобы увеличить)
HB : Но все равно сработало.
NSH : Не полностью…
HB : О, вы имеете в виду истребить нас [палестинцев] всех?
НШ : Да, знаете, как здесь сделали американцы.
HB : Вы бы оказали нам огромную услугу.
НШ : Верно. [кратко смеется]
Наоми Сафран-Хон: Дом без дома продолжается в Художественной галерее Зильбер в колледже Гучер (Sanford J. Ungar Athenaeum, 1021 Dulaney Valley Road, Baltimore) до 3 апреля.
На этой неделе уроки забастовки в художественном музее Филадельфии, роль Airbnb в жилищном кризисе, разница между «чай» и «чай» и многое другое.
Храг Вартанян и Лакшми Ривера Амин
От радужных и флуоресцентных до светлых пигментов, компания, принадлежащая сотрудникам, теперь продает свои популярные краски с высокой текучестью в 85 цветах.
Рея Найяр
Геометрические картины Флеминга — это не минимализм Гринберга и Джадда с их упором на плоскостность и устранение пространства в живописи.
от Джона Яу
Расписные терракоты Пола Анагностопулоса изобилуют богатыми аллегориями, которые можно распаковать — независимо от того, являетесь ли вы ЛГБТК+ или нет.
Дэниела Ларкина
«Cuentos de Cuentas» Карлы Закканини рассказывает о своей личной истории на фоне финансовых кризисов в Латинской Америке.
Мэг Уикс
И в основном это наша вина.
от Эммы Шапиро
В вирусном ролике 21-летняя активистка Фиби Пламмер выступила в защиту протеста и раскритиковала бездействие британского правительства в отношении изменения климата.
Элейн Вели
Tagged: Интервью, Наоми Сафран-Hon Хаким Бишара — старший редактор Hyperallergic.